Елена Картур - Снежный барс[zhurnal.lib.ru]

Борн думал, так стараясь вычислить возможного наблюдателя. И не знал, что наблюдатель все-таки есть, человек, которого телохранитель ожидал тут встретить меньше. Ну, кто мог подумать, что граф вопреки здравому смыслу ускользнет от бдительной охраны и вздумает прогуливаться в такое время в стороне от безопасного и обустроенного лагеря. Если бы Борн знал об этом он, наверное, перестал бы задаваться бессмысленным вопросом – в кого такой непоседливой и упрямой удалась Астор. Однако Борн ни о чем не подозревал, и графу каким-то чудом удалось незаметным пойти за ними. Может, потому и удалось, что он не особенно умел скрываться.

На маленькой стоянке было тихо и недвижимо, костер почти догорел. Тлел едва-едва, только чтоб Борну, а в основном конечно Астор – было видно куда идти. Кто бы сомневался, что настырная девчонка наотрез откажется сидеть на месте и тем самым пропустить самые важные по ее мнению события. А оставлять юную графиню в лагере под охраной, как все успели убедиться, совершенно бесполезно. Девчонка здорово наловчилась избавляется от слишком пристальной опеки охраны. Вот только Борна и де Энхарда ей обмануть еще ни разу не удавалось. Так и получалось – графиня обязательно сбежала бы, оставь ее хоть на минуту без присмотра. И какой выбор после этого, что безопасней для нее? Таскать девчонку за собой, ночью, когда возможно за каждым кустом прячется убийца, который не побоится рискнуть собственной жизнью лишь бы достать жертву? Или же понадеяться на бдительность охраны и Ортона? Парень слишком молод, не справится он с этой чертовкой. А к тому же Борн с некоторых пор ему слегка не доверял. Он вообще теперь ни кому не доверял… Да еще эта необходимость сохранять тайну. Просто чудо какое-то, что за эти дни никто, ничего не заметил! Все еще живы, никаких нападений не было. И это притом, что они вели себя совершенно неразумно, откровенно подставлялись, и были уязвимы до крайности. Но пока что все каким-то чудом обходилось.

"Это ненадолго, – отстранено подумал Борн. – Нам просто неприлично, бесстыдно везет. А такое везение, как правило, в один момент прерывается быстро и страшно. Кто-то, возможно, заплатит жизнью за наше нынешнее везение…"

Сейчас граф и его дочь наиболее уязвимы, но нападений пока нет. Тоже везение? Или Посланцы пока не знают где искать задержавшийся в пути отряд? Вполне может быть, если у шпиона Посланцев нет возможности сообщить своим о местонахождении кортежа. Но скоро он такой способ найдет, можно не сомневаться. Магию, например. Очень похоже…

А они тут какой день сидят на месте в этой безлюдной глуши и шляются по ночам среди этого проклятого кустарника, где можно целую армию спрятать. Борн понимал, насколько неразумно они себя ведут. Халай и де Энхард тоже это понимали. И никто ничего не пытался изменить. Будто так и надо. Не считать же вялые попытки Барса возразить, его даже девчонка слушать не стала. В любом случае бросать раненого де Энхарда никто не собирался. Он был нужен, вот и все. Всем им зачем-то нужен.

Барс почти с нежностью посмотрел на Шторма. Сколько уже раз он удивлялся редкостному бесстрашию своего коня. Он не боялся темной ночи, чужого человека ведущего его в эту непонятную ночь, потому что знал, что его ведут к единственному хозяину. А в том, что Шторм знал, Барс ни на миг не сомневался. Недаром эту породу выводили с помощью магии на далеких Гатлийских островах. Конь даже не испугался его звериной личины, словно бы нормальные хозяева каждый день должны превращаться в здоровенных белых барсов.

Вообще-то, Маркус никогда не любил лошадей, и даже не потому, что большинство из них от него шарахались. Просто его звериная натура признавала исключительно потребительское отношение к столь беззащитным, по его представлениям, животным. Не раз за свою жизнь ему приходилось в трудной ситуации утолять голод за счет собственного коня, и, что греха таить, порой даже в сыром виде. Честно говоря, в сыром виде они ему как раз больше нравились. Когда нужно непременно выжить самому не стоит щадить транспорт. В общем, отношения с лошадями у Барса не сложились. Но Шторм… Шторм это совсем другое дело. Он не транспорт, он партнер, не слабая лошадка, а воплощенная сила и гордость.

– Твой конь такой же упертый, как и ты. – Заметил Борн. – Ни в какую не хотел идти со мной, пока я не произнес то заковыристое слово со всеми правильными ударениями.

Шторм не обращая внимания на запах крови, низко опустил голову, тихо фыркнул. Его горячее дыхание вздыбило шерсть на спине Барса.

Астор присела, рядом отстранив конскую морду.

– Ну, как?

Барс коротко рыкнул, что при некотором наличии воображения можно было принять за что-то вроде усмешки.

– Жив пока, как видишь.

– Да ну тебя, с твоими дурацкими шутками!

Борн опустился рядом на корточки. Со скрипом потер небритый подбородок.

– Ну ладно, Барс, коня мы привели. А как ты собираешься, на него взгромоздится?

– Чтоб я знал. – Ответил тот коротко. На минуту прикрыл глаза. Разумней было бы конечно не тратить силы понапрасну и трансформировать голосовые связки обратно. Но разговаривать через Астор… девочка не всегда соглашается адекватно передавать его слова остальным.

– Будем думать. – Заявил Халай, поняв, что ответа, не дождется.

Астор крепко обняла Барса за шею, носом уткнулась в перепачканный мех.

– Ой, Маркус как я боюсь, что у нас ничего не получится! Отец узнает, что будет…

Борн и Халай разом вскинулись, хватаясь за оружие. Барс оскалил клыки, собираясь зарычать. Однако тревога оказалась ложной. Это был граф.

Конечно, по всем законам подлости он оказался именно здесь и именно сейчас. Кто бы сомневался.

Даже в темноте было видно, что лицо де Энакера пылает гневом. Может быть, он был зол оттого, что все делалось в такой тайне. А может быть, припомнил, как Барс однажды выбрался из постели Астор. При наличии воображения представить он мог все что угодно. И нельзя сказать, что граф страдал полным отсутствием воображения.

Борн раздраженно хмыкнул и вновь опустился на корточки и не слишком вежливо покосился на графа.

– Так я и знал, что это не может долго продолжаться. Какого беса вы пришли сюда ночью граф?

И мысленно у самого себя: "Как ты мог его не заметить, придурок?!"

Де Энакер даже опешил. Вопрос ни как не вязался с обычно вежливыми и предупредительными манерами Борна. А тот между тем продолжал:

– Вы хоть понимаете, что делаете, граф? Ладно, вашей дочери подобная взбалмошность и безответственность в какой-то мере простительны, она, по сути, еще ребенок. Но вы-то взрослый, здравомыслящий человек!

– Остынь, Борн, потом будем разбираться. – Прорычал Барс. – Лучше давайте поскорей убираться отсюда. Что-то нехорошее у меня предчувствие.